Легкий кайф

Аналитика | 13.03.2003
Еженедельный Журнал

Спор о том, приводит ли употребление «слабых» напитков к алкоголизму, имеет давнюю историю. Противники низкоградусного спиртного доказывают, что оно – в обход культурных запретов – прямо подталкивает потребителей к пьянству. Мол, пить водку в одиночку на улице и из бутылки – прерогатива законченного, потерявшего всякое достоинство алкоголика, а подобное обращение с пивом или готовым коктейлем может позволить себе даже вполне приличный юноша, только начинающий знакомство со спиртным. В ответ звучат возражения: именно там, где есть традиция массового повседневного употребления легких алкогольных напитков, настоящий алкоголизм сравнительно редок.

Дело в том, что организм разных людей реагирует на алкоголь по-разному. У каждого, наверное, найдутся знакомые, с удовольствием участвующие в выпивке (если под настроение и в хорошей компании), но легко обходящиеся и без нее. К зависти собутыльников, они во время возлияния долго не теряют ясности мысли и уверенности движений, а наутро словно бы и не мучаются похмельем. У других все наоборот: рады каждому поводу «дерябнуть», не могут спокойно смотреть на полную рюмку, быстро пьянеют и тяжело переносят последствия. Разумеется, это крайности, но важно, что эти различия – врожденные, генетически обусловленные. (По некоторым данным, они связаны с содержанием эндогенного, т.е. вырабатываемого самим организмом, алкоголя: у людей первого типа его много, у второго – мало.) Для «устойчивых» категория напитка большой роли не играет: они не сопьются, что бы ни употребляли (будь то пиво или коньяк). Их антиподам лучше всего было бы вообще отказаться от спиртного, но это маловероятно. Поскольку люди такого типа, как правило, не уверены в себе и зависят от мнения окружающих, в компании их почти наверняка уговорят пропустить рюмку-другую. В странах с давней культурой питья таких людей спасает традиция, не позволяющая пить когда попало и сколько влезет. Но импортировать традицию куда труднее, чем продукт, потребление которого она регулирует. А доступность и социальная приемлемость слабых напитков могут в самом деле сыграть роковую роль в судьбе предрасположенного к алкоголизму человека – хотя такие случаи, видимо, слишком редки, чтобы заметно влиять на статистику.

К сказанному можно добавить, что быстрый рост популярности готовых коктейлей отчасти порожден теми же причинами, по которым советские алкоголики 70–80-х предпочли традиционной водке «бормотуху» – низкокачественные крепленые вина. Как и у них, у «пьяных газировок» вне конкуренции оказался

параметр, который их потребители именуют «нажористость» – способность довести человека до определенной степени опьянения за минимальное время и цену. Низкое содержание алкоголя (удешевляющее напитки и выводящее их из-под ограничений на торговлю спиртным) компенсируется их газированностью: углекислота ускоряет всасывание этанола. Именно поэтому, кстати, шампанское «шибает в голову» намного сильнее нешипучих вин той же крепости.

Желание получить быстрый и дешевый кайф родилось намного раньше готовых коктейлей. Юнцы XIX века, например, использовали для этой цели «крамбамбуль» – горячее варево из пива, водки, яиц и сахара. Для большинства любителей этого напитка он оказывался лишь данью молодости, для некоторых – увертюрой к тяжелому алкоголизму.